Однако рабочий день был не так страшен, как часы отдыха. Миссис Дженкинс находилась среди сотни других женщин всех возрастов, в том числе больных и немощных. Многие из них оказывались сумасшедшими или слабоумными. Устав от физической работы, негде было присесть, кроме как на скамейки в центре рабочей комнаты или во дворе. Чтобы отдохнуть, женщины садились спиной к спине, поддерживая друг друга. Делать, смотреть или слушать было нечего, не было книг – ничего, чем можно занять голову. Многие женщины просто ходили туда-сюда или по кругу. Большинство разговаривали сами с собой или непрерывно раскачивались вперёд и назад. Некоторые стонали или выли в ночи. «Недолго и самой до этого дойти», – думала миссис Дженкинс.
Дважды в день их выводили во двор на получасовую зарядку. Со двора миссис Дженкинс слышала детские голоса, но стены были по пятнадцать футов в высоту, и она не могла за них заглянуть. Она попробовала звать своих детей по именам, но ей велели прекратить, а не то её больше не пустят во двор. Поэтому женщина просто стояла у стены, откуда, как она думала, доносились звуки, шепча имена, напрягая слух, стараясь уловить голоса, принадлежащие её детям.
– Не знаю, что я такого сделала, чтоб быть там. Я просто плакала всю дорогу. И я не знаю, что они сделали с моими малышами.
Когда наступила весна, и дни стали теплее и длиннее, и вокруг забурлила новая жизнь, чего, однако, не могли видеть за стенами работного дома, миссис Дженкинс сообщили, что её младший ребёнок, мальчик трёх лет, умер. Она спросила, от чего, и ей ответили, что он всегда казался болезненным, так что никто и не ожидал, что он выживет. Она спросила, может ли присутствовать на похоронах, но ей ответили, что его уже закопали.
Маленький мальчик ушёл первым. Миссис Дженкинс никогда больше не видела своих детей. За следующие четыре года все они умерли один за другим. Мать просто ставили перед фактом, не объясняя причин. На похоронах она не присутствовала. Последней умерла четырнадцатилетняя девочка. Рози.
Всегда ожидайте неожиданного и никогда не ошибётесь.
Истопник Фред, понёсший серьёзный ущерб из-за вынужденного отказа от своих перепелов и глазированных яблок, теперь искал что-нибудь новое. Идея родилась из случайного замечания миссис Би, суетившейся на кухне, бормоча:
– Уж и не знаю, куда всё катится… Цена за бекон растёт кажный день! Никогда не видала ничё подобного.
Фред шарахнул своим совком об пол, подняв облачко золы, и крикнул:
– Свиньи! Вот же оно! Свиньи. Так делали в войну, можно сделать и снова.
Миссис Би набросилась на него с метлой в руках:
– Ах ты, шельмец, набезобразил в моей кухне!
Она решительно подняла метлу, готовая нанести удар, но Фред ничего не слышал и не видел. Он обхватил миссис Би за талию и закружил в неистовом танце.
– Ты попала в точку, старушка, в самую точку. И почему я сам не догадался? Свиньи!
Он захрюкал, очевидно, изображая поросёнка, что его отнюдь не приукрасило. Миссис Би высвободилась из объятий истопника и ткнула его в грудь черешком метлы.
– Ты больной… – начала она, и он заорал на неё в ответ. Впрочем, когда ругаются двое кокни, слов уже не разберёшь.
Завтрак был окончен, и мы услышали шаги сестёр. Как только они появились в дверях, кокнийская перебранка мгновенно прекратилась.
В крайнем возбуждении Фред объяснил, что ему в голову только что пришла блестящая идея. Он будет держать свинью. Курятник легко переделать в свинарник, и не успеешь глазом моргнуть, как поросёнок будет готов отправиться на беконную фабрику и принесёт ему, Фреду, целое состояние.
Сестра Джулианна была очарована. Она выросла на ферме, любила свиней и многое о них знала. Она сказала, что Фред может брать очистки и отходы из Ноннатус-Хауса, и посоветовала пройтись по местным кафе с просьбой оказать ему аналогичную любезность. Сестра также застенчиво поинтересовалась, может ли она прийти посмотреть поросёнка, когда он будет заселен в курятник – точнее, в свинарник.
Фред был не из тех, кто теряет время даром. Через несколько дней свинарник был закончен. Они с Долли сложили свои сбережения и вскоре приобрели розовое визжащее создание.
Сестра Джулианна рассыпалась в похвалах:
– Отличная свинья, Фред. Настоящая красавица. Это видно по ширине плеч. Вы сделали хороший выбор.
Она одарила его своей сияющей улыбкой, и Фред порозовел, прямо как поросёнок.
Он последовал совету сестры Джулианны давать поросёнку мешанку из отрубей и ореховые смеси, а также обратиться за отходами в местные кафе и к зеленщикам. Их с сестрой часто видели увлеченными серьёзной и обстоятельной беседой, во время которой истопник посасывал зуб и тихонько насвистывал, сосредотачиваясь на деталях. Сестра Джулианна также давала ему советы насчёт сена, воды и уборки навоза, немало поразив нас своими познаниями в искусстве выращивания свиней.
Для Фреда это было суматошное и счастливое время. Каждый день за завтраком мы слушали об успехах свиньи, её здоровом аппетите и быстром росте. Шли недели, и уборка навоза стала требовать от Фреда всё больше времени и усилий. Однако это, как выяснилось, было прибыльным. В большинстве домов имелись крошечные дворики, обычно не больше ярда, чего, однако, оказывалось вполне достаточно, чтобы выращивать кое-какие овощи. Популярностью пользовались помидоры и, как ни удивительно, виноград, отлично растущий в Попларе и приносящий сочный урожай. Слух разнёсся быстро, и навоз Фредовой свиньи начал пользоваться большим спросом. Истопник пришёл к выводу, что от свиней не бывает никаких потерь. Чем больше он её кормил, тем больше отличного черного навоза она выдавала, и тем больше он получал денег. За несколько недель торговли навозом он окупил покупку самого поросёнка.